Лондон вспоминает ‘наседку’ Эми Уайнхаус в день ее 40-летия

Она всемирно известна своим безграничным, хриплым голосом и душераздирающими песнями. Ее можно узнать по прическе «улей», пирсингу на губах и выразительной подводке для глаз. Но каждый<a> помнит Эми Уайнхаус по-своему</a>.

Сегодня исполнилось бы 40 лет со дня рождения чернокожей суперзвезды – она умерла 23 июля 2011 года от алкогольного отравления в возрасте всего 27 лет и была найдена мертвой там, где любила жить; в Кэмден-Тауне, на севере Лондона.

Точно так же, как Сэм Фендер — в Ньюкасл, Адель — в Тоттенхэм, а Селин Дион — в Канаду, Уайнхаус была местным сокровищем Кэмдена – и остается им, возможно, больше, чем когда-либо.

Призрачные кошачьи глаза Уайнхаус смотрят со всех уголков разношерстного лондонского района на фресках, поддерживая жизнь ее души в оживленном туристическом центре, известном своей панк-сценой и оживленной ночной жизнью.

Дублинский замок был – и остается – центром пьянства в Камдене. Это заведение славится своими впечатляющими выпускниками рок-н-ролла, в том числе, в частности, The Madness, которые зарекомендовали себя там как постоянная концертная группа – The Libertines, Blur, The Killers. И, без сомнения, Эми Уайнхаус.

«уволена

«Сильнее меня» вовсю исполняет инди-плейлист, за которым следует «спина к спине» Уайнхаус, пока я болтаю с кем-то, кто, как мне сказала барменша, является знающим человеком, по имени Шотландец.

Фотография Эми Уайнхаус в Дублинском замке

Шотландка — это человек, которым мечтают стать все свежеиспеченные лондонцы в своем районе; тот, кто может поддержать себя в местном баре и успешно заказать ‘все как обычно’.

Сейчас ей 58, шотландец хорошо помнит Уайнхаус до выхода ее дебютного альбома the days of Frank в 2003 году, когда ей было всего 19.

‘Она была прелестной. Один или два раза, может быть, просто заноза в заднице», — сказал он с понимающей улыбкой, которая, как вскоре стало ясно, была характерной.

‘Она приходила сюда, в свое любимое место на планете. И она играла на стольких же стадионах и во всем остальном.

‘Ее любимой была Джулс Холланд, потому что Джулс Холланд была такой тихой и безмятежной, милой, обворожительной и фантастическим игроком’.

Уайнхаус не просто присутствовала в маленьком зале, который появляется из ниоткуда в задней части бара. Она выступала много раз.

‘Эми никогда, никогда не афишировала, что играет здесь. Она только что пришла, и иногда там может быть группа из пяти человек, за которой наблюдают пять человек. Они не зарабатывают денег.

‘Итак, Эми просто входила в дверь, запрыгивала на сцену, выхватывала микрофон у солиста и просто начинала выкрикивать это.

‘Всем там было плевать на группы – они все платили, и они всем звонили. Половина Кэмдена опустела бы, и сюда хлынули бы толпы, потому что Эми на сцене.’

Уайнхаус выступала в Дублинском замке за две недели до своей смерти. Поводом послужил концерт ее крестницы, 14-летней Дионн Бромфилд.

‘Она просто выскочила на сцену и начала немного петь’, — вспоминал шотландец. ‘Эми не может не быть Эми», — нежно усмехнулся он.

В целом, The Scotsman вспоминает Эми как «крошку, дорогую”. ‘Я безумно любил ее», — сказал он. ‘Но время от времени она была занозой в заднице. Но дело было не столько в ней, сколько в папарацци, с которыми нам пришлось иметь дело.’

Прежняя работа шотландки была в The Good Mixer – культовом пабе неподалеку — с очень хорошим бассейном.

‘Будучи сотрудником бара, мы подходили к ней и говорили: “Привет, как дела, дорогая?” и обнимали ее, вышибалы – ростом около 6 футов – хватали тебя и отшвыривали с дороги», — вспоминал он.

‘Она говорила: “Отвали, они здесь работают”. Шотландец объяснил, как Эми заходила за барную стойку и разливала пинты, чтобы посетители больше уважали ее.

В те далекие времена счастливым местом Уайнхаус был бильярдный стол. ‘Она делала это: “тук-тук-тук” в баре Good Mixer и говорила: “Ребята, поторопитесь. Откройте эти чертовы двери”.

‘Мы открыли двери, и она сразу же поставила фунт на бильярдный стол», — вспоминал он. ‘А потом она плакала и кричала на нас: “Где мел, где кий, где треугольник? Давайте, ребята”.

‘Дублинский замок был ее любимым местом, в то время как The Good Mixer был ее любимым пабом’, – просиял он. Несмотря на эти истории, шотландец настаивает, что она была очень застенчивой. То есть «до тех пор, пока она не открыла рот в пабе».

‘Мы были внизу, в 16:00 субботнего дня, 23 июля 2011 года, мой менеджер получил сообщение. Он сказал: “Черт возьми, Эми мертва”, — вспоминает Шотландец.

Сара Херли, бывшая владелица The Good Mixer, тоже хорошо помнит этот момент.

‘Это забавно, потому что в то время я проходила ЭКО, и, к счастью, это сработало», — сказала она в чате для Metro.co.uk.

‘День, когда я позвонила Эми, чтобы рассказать ей – потому что ей было интересно, она хотела знать все об этом – был днем ее смерти’.

Сара познакомилась с Эми через Good Mixer, когда та работала над своим первым альбомом. ‘Тогда она была не такой крупной. Она была намного более сдержанной’, — вспоминала она о своей подруге.

‘Мы подружились, и она заходила поболтать, поиграть в бильярд, выпить. Со временем она явно подросла, а потом ненадолго ушла», — вспоминала Сара. Но вскоре Эми вернулась на сцену Кэмдена.

Эми была дома, когда паб открывался в 11 часов, и она все еще была там в 16 или 17 вечера, играя в бильярд. ‘Я имею в виду, что она была блестящим игроком в бильярд, она могла надрать задницы большинству мужчин», — добавила Сара.

Она также любила музыкальный автомат, и Сара уговаривала компанию the machine прийти и поставить на него ее старые соул- и джазовые альбомы. Она была «счастлива, как Ларри» с pool, музыкальным автоматом и своим «Джеком Дэниэлсом» и кока-колой.

‘Она стала хорошим другом’, — размышлял лондонец. ‘Она была очень занята, я имею в виду, что в тот момент ее жизнь была заоблачной. У нее было много прихлебателей и прочего’.

Уайнхаус обладала тем же чувством юмора, что и покойный муж Сары, и ладила с персоналом бара, как с горящим домом. В альбоме «Назад к черному» Эми упомянула их всех в титрах, поблагодарив ‘Good Mixer boys’ за их читательский клуб. Да, вы правильно расслышали.

‘Хотите верьте, хотите нет, но они часто говорили о книгах, которые читали в то время», — сказала Сара с проблеском веселья.

Трудно представить Эми Уайнхаус ‘подругой’. И не мировой суперзвездой, которой она была и остается по сей день.

‘У нее просто был действительно любящий, добрый характер. Очень, очень теплый. И настоящая материнская, заботливая душа», — вспоминала Сара.

‘Она брала людей под свое крыло, очень любила. Я не думаю, что о ней всегда так изображали, но у нее было невероятно доброе сердце. Большое, очень большое сердце.

‘Я думаю, иногда это сбивало ее с пути истинного, потому что люди этим пользуются. Всегда есть кто-то, кто хочет взять то, что может получить, а Эми была просто очень милой’.

Похоже, Уайнхаус и была той подругой; той, кто готовил всем сырные тосты после вечеринки и следил за тем, чтобы на следующий день вы все были счастливы, сыты и не страдали от похмелья.

‘Она была из тех, кто заберет тебя домой и будет кормить всю ночь. Она хотела убедиться, что все вокруг нее счастливы и что обо всех заботятся. Я имею в виду, у нее были такие моменты, как у всех нас, когда ты что-нибудь выпьешь и ведешь себя немного глупо ’, — рассказала Сара.

‘По сути, Эми была просто наседкой. Очень заботливая, она слушала. С ней можно было поговорить. Она не думала только о себе и своей жизни. Она как бы отделила часть славы от части дружбы, если это имеет смысл.’

У Уайнхаус были <a>ее знаменитые друзья </a> – такие, как Келли Осборн и, как это ни <a>маловероятно, Барбара Виндзор</a>, – а затем ее жизнь в Кэмдене. ‘Это были два разных мира’, — размышляла Сара. ‘Что, вероятно, было к лучшему ради нее самой’.

Но одной из сил, которая не позволила бы простой жизни Уайнхаус в Кэмдене существовать без просачивающейся сквозь щели славы, были папарацци.

Сара объясняет, как они закрывали жалюзи, чтобы люди не «толпились» вокруг нее, и камеры не могли следить за ней из паба в паб, как это часто делалось.

‘Я имею в виду, смотрите, она была похожа на Диану», — объяснила Сара. ‘Она наслаждалась гламуром, она наслаждалась признанием своей музыки, потому что, боже мой, она так усердно работала над своей музыкой, я имею в виду, что это была действительно любовь всей ее жизни, ее музыка’.

Но папарацци? Не так много.

‘Они окружали ее, как стая волков. Она была крошечной. Она была такой хрупкой. И они были безжалостны’.

По общему признанию, Эми, возможно, была ‘немного взбешена’ и время от времени угощала их выпивкой, но Сара сказала, что они «никогда не забывали, для чего были там’.

‘Они были там ради этой фотографии или чего-то одного. К сожалению, иногда они это получали, и это их кормило’.

У нее были свои проблемы, признает Сара. ‘К сожалению, жизнь развращает тебя, не так ли?’ Как бы «маленькая семья» Эми в Камдене ни пыталась защитить ее, они мало что могли сделать.

‘Не имеет значения, умела она стоять на ногах или нет, все ее безумно любили’, — сказал Шотландец. ‘В словаре нет этих слов, чтобы выразить то, что я действительно хочу сказать о том, как с ней обращались’.

Эми любила начос с начинкой из перца чили из Good Mixer kitchen. Но со временем она просила Сару убрать слои. Сначала готовились начос. Затем сыр. Тогда все, что Уайнхаус съела , была миска фарша.

‘Там была печаль, ’ размышляла Сара. ‘Но было и счастье. С ней было весело, и она была хорошим другом’.